и сильный удар оглушил того, сбил с ног в траву. В ту же минуту
Банников вскочил и, потирая подбородок, выговорил отрывисто:
- За что? За что? А?
Но Сергей, не обращая на него внимания, стоял возле Лиды и говорил
возбуждено, хрипло:
- Давно бы мне сказали, я бы ему раньше морду набил! Давно бы
сказали!..
А Лида, будто захлебнувшись, в бессилии опустилась на землю, закрыла
лицо, повторяя со слезами шепотом:
- И меня! И меня!
- Уйди, Сержик, уйди, - неуверенно сказал Банников. - Слышишь, уйди
сейчас.
Сергей, как слепой, пошел к лошади, но тотчас остановился и, усмехаясь
скованными губами, добавил ожесточенно:
- А ты, сволочь, на глаза не попадайся!..
В эту же ночь Сергей, пробродив несколько часов вокруг лагеря, озябший
весь, вошел в палатку; не раздеваясь, сел на свой топчан, долго смотрел на
огонь "летучей мыши" - ночные мотыльки, треща крыльями по проволочной
сетке, вились вокруг фонаря, падали на стол, сквозь тугие удары ветра было
слышно, как одиноко тыркал сверчок в полутьме палатки. В колыхающееся
слюдяное окошко просачивался каленый лунный свет, лежал полоской на земле,
мешался с желтым дремотным огнем "летучей мыши".
Абашикян и Сивошапка не спали, сидели за столом, перебирая породу в
лотке. Банникова не было.
- Ты что? - спросил Сивошапка с усталой сипотцой в голосе. - Где
пропадал?
- Это мое дело, - ответил Сергей.
- Банников где? - спросил Сивошапка, сдвигая брови. - С тобой был?
Молча Сергей повалился на спину и так, лежа, не мигая, следил за тенями
на потолке. Эти тени то поднимались, то опускались под брезентовой крышей,
брезент звенел от ветра, несущегося с гор. Зябко кричали птицы в тайге, их
крики рваными отголосками бросало над палаткой, и почему-то казалось
Сергею: по брезенту жестко бились, шуршали их крылья, точно в беспокойстве
слетались они с гор на тусклый огонек "летучей мыши", мелькавшей в оконце
среди пустоты ночи. И, как сквозь дремоту, чудился ему в этом гуле тайги
захлебнувшийся жалкий голос Лиды: "И меня! И меня!.."
- Эх, какую несерьезность своротил! - проворчал Абашикян, отложил
кусочки породы на лоток и лупой почесал переносицу. - Зачем сюда приехал,
Сергей? Нефть искать или ерундой заниматься? Где Банников? Свалится в
пропасть, кто ответит? Советский геолог называется... Ишак высшей марки!
Теперь искать надо.
Он резким движением подтянул гирю ходиков, говоря раздраженно:
- Забот не хватает! - и спросил: - Где видел Банникова?
А Сергей все неподвижно глядел в потолок, вытянувшись на топчане,
худой, мальчишески бледный, затем сказал через силу:
- Не знаю... А если искать, то ищите возле пятого шурфа. Я никуда не
пойду.
- Меня, что ли? - раздался громкий голое, и в палатку шагнул Банников в
распахнутой куртке, скулы докрасна накалены ветром, светлые глаза тоскливо
смеялись, освещенные "летучей мышью". - Действительно искать меня не
стоит, сам найдусь! - сказал он и повернулся к топчану Сергея, по-прежнему
смеясь одними глазами.
Он снял кепку, швырнул ее в угол, присел на топчан к ногам Сергея,
крепко сжал рукой ему колено. Сказал низким незнакомым голосом:
-
