- Вас любят, Банников, - сказала она.
И прикусила зубами стебелек ромашки, вопрошающе наблюдая за Банниковым.
- Она была ваша жена?
- Не имеет значения.
- Кто же она? - И кивком откинула каштановые волосы со лба.
Банников непроницаемо пощелкивал прутиком по брюкам.
- Честное слово, все это ужасно глупо!
И Сергей увидел: Лида легла спиной на траву, мечтательно закинула руки
за голову - грудь ее остро и, казалось Сергею, бесстыдно проступила под
легким платьем, - блуждающим, мягким взором стала глядеть в теплое небо,
спросила еле слышно:
- Слушайте, Банников... Скажите мне, что такое счастье? Вы что-нибудь
понимаете? Я ни-че-го...
Сергей слушал этот разговор и с тоской, с обидой думал, что он здесь
совершенно не нужен, что о нем забыли, и прежнее тягостное ощущение
обмана, пережитого им зимой, охватывало его. Боясь поднять голову, он на
какое-то мгновение увидел глаза Банникова, неподвижно устремленные на лицо
Лиды, и ее беспомощный, размягченный взгляд, обращенный к Банникову. И он
тогда понял все.
- Я пойду, - неожиданно охрипло сказал Сергей и ватной рукой положил
косынку рядом с рукой Лиды.
- Иди, иди, - поторопил его Банников, как будто очнувшись. - Счет до
трех знаешь.
Из-за гор, погружавшихся в сумрак, надвинулось лохматое лиловое облако,
тяжело придавило закат - металлически светилась узкая полоса. Дуло холодом
с востока, и туман в движении курился над ущельями, был студено-розовым, и
были розовыми и косынка на голове Лиды, и кусты возле троп, остро
цеплявшиеся за помятые брюки Банникова, за ее платье. Она шла спотыкаясь,
оскальзываясь при каждом шаге, камни с угасающим шорохом скатывались
из-под ног.
Они молчали.
В горах начало темнеть, где-то кричала однотонно ночная птица, и этот
звук гулко носился в ущелье, как в пустом колодце. Ветер с гор шумел в
кустах, толкал в спину, а далеко внизу, там, где был лагерь, блестело,
колыхалось красное пятно костра.
Сильный порыв ветра сорвал с Лиды косынку, унес в ущелье, и она, сделав
шаг, вдруг села на камни, положила руки на колени, заплакала бессильно.
- Ненавижу! Себя ненавижу! - сквозь зубы шептала она - Видеть вас не
могу, Банников! Все гадко, отвратительно...
А он, не успокаивая ее, втягивая ноздрями воздух, хмуро смотрел в
сторону.
- Кто-то едет, - сказал он. - Перестаньте лить слезы, вы сами этого
хотели...
Со стороны лагеря подымался в горы всадник. Он нецепко сидел в седле,
подгонял плетью оступавшуюся лошадь. Лида встала, опустив руки, не
двигаясь с места, глядела на темнеющую фигуру человека на лошади.
- Сережа! - прошептала она. - Зачем?..
- Это он, - сказал Банников угрюмо.
Сергей остановил лошадь в пяти шагах от них, неловко, но быстро
спрыгнул на землю и, пошатываясь, точно преодолевая порывы ветра, двинулся
к ним, помахивая плетью.
- А меня послали за вами! - преувеличенно громко и весело сказал Сергей
и, больше не говоря ни слова, приблизился, мельком глянул на заплаканное
лицо Лиды, на брюки Банникова, потом решительно переложил плеть из правой
руки в левую и этой свободной рукой ударил Банникова в подбородок. Этот
короткий
