Мотор завелся... Опустив стекло, глядя назад в проем улицы, откуда
можно было ждать опасность, он новел машину по эллипсу площади, сразу же
набирая скорость.
2
Он остановил машину в одном из тихих замоскворецких переулков; сеялся
снежок. Свет фонарей сузился, сжался - стал падать конусами, стиснутый
мелькающей мглой; справа, за железной оградой, чернея, проступала сквозь
снег пустая каменная церковка, свежая белизна снега не покрывала ее низких
куполов.
Машина перегрелась, мотор бился, сотрясая железный корпус.
Левое стекло было открыто - Константин не подымал его все время, пока
сумасшедше гнал "Победу", петляя по улицам, - внутри машина вся
выстудилась. И Константин на ветру весь продрог, одеревенела левая щека,
закоченели пальцы. Он с усилием оторвал их от баранки, закрыл глаза. Он
ощущал холод на веках от выдавленных ветром слез.
"Где был Михеев, когда я?.. Видел он или не видел? - спрашивал себя
Константин, восстанавливая в памяти, как Михеев растерянно топтался на
снегу в тот момент, когда низенький подбегал к пареньку, упавшему на
мостовую. - Где Михеев?.."
И он вспоминал, как уже на Петровке обогнал его, трижды посветив ему
фарами, и потом, выглядывая в окно, видел неотступно мчавшуюся следом
машину Михеева, желтые качающиеся подфарники. Только перед Климентовским,
вплотную притормозив перед светофором, ненужно мигающим в ночную
безлюдность улиц, он с нетерпением подождал, когда подойдет "Победа"
Михеева; тот притер завизжавшую тормозами машину, опустил стекло, высунул
сизо-белое лицо и ничего не спросил, лишь рот немо искривлен был.
- В Вишняковский, к церковке! - глухо бросил Константин. - Там
поговорим.
"Где же он был? Видел ли Михеев, когда я?.. - думал Константин,
ощупывая негнущимися пальцами ствол пистолета в кармане. - Что я должен
делать с ним? Выбросить? Спрятать? Те трое могли заявить. Могут проверить
все ночные такси?.."
Он нерешительно вылез из машины, без щелчка закрыл дверцу. В переулке
на двухэтажные деревянные дома, на навесы парадных мягко сыпался снежок,
бесшумно ровнял мостовую, укладывался на железную ограду, на каменные
столбы, на углами торчащее железо развороченных куполов и косо летел в
темные проемы разбитых церковных окон.
"Да, в церкви, в церкви спрятать!.." - подумал он и еще неосознанно
сделал шаг к закрытым церковным воротам, толкнул их, заскрежетало железо.
Он толкнул еще раз - ворота не поддавались. Константин подышал на
пальцы, обожженные железом, и, спрятав руки в карманы, стал оглядывать
ограду, постепенно приходя в себя: "Спокойно, милый, спокойно..."
Завывающий рокот мотора возник, приближаясь, в переулке, свет фар
побежал по мостовой, зеленым глазом светил сквозь снег фонарик такси.
"Михеев?.." И он тут же увидел, как впритык к его машине подкатила
"Победа" Михеева, - распахнулась дверца, и Михеев, без шапки, почти
вывалился на мостовую, побежал к нему на подгибающихся ногах.
- Корабельников!.. Корабельников!.. Ты-и!..
- А шапка, Илюша, где? - как можно спокойнее спросил Константин. - В
машине?
-
