потрогала зашипевший в ее руках утюг; помотала пальцами,
стала гладить, от старательности высунув кончик языка; лицо озабоченно,
капельки пота выступили над верхней губой.
- Ах, Ася, как вы жестоки ко мне! Ни в чем не доверяете. Вы смотрите на
меня как на не приспособленного ни к чему балбеса. Прошу вас, не надо.
Константин ходил вокруг стола, смешливо косил брови, говорил жалобно,
полусерьезно, однако не пытаясь, как обычно, вызвать у нее улыбку, смотрел
на ее движения утюгом, на разгоряченное лицо, видел дрожащие росинки пота
на верхней губе, втайне наслаждаясь и нежностью к этим чистым капелькам, и
легкостью ее движений, - она не прогоняла его, как прежде, а
снисходительно разрешала быть здесь, и он был рад этому.
- Ася, ей-богу, очень жарко сегодня, и еще ваш утюг... Дайте же мне. Я
помогу. Я умру от безделья.
- Да, давайте говорить о погоде. Какой душный вечер! - смеясь, сказала
Ася и сдунула волосы со щеки. - Действительно: просто какая-то Сахара! Я,
например, чувствую себя бедуинкой.
Она постриглась недавно, и как-то незнакомо, без кос, обнажилась ее
шея, от этого Ася будто стала выше ростом, и было что-то новое, взрослое в
ее плечах, спине, голых руках, даже в интонации голоса.
Ася вопросительно посмотрела на Константина, опять сдунула волосы со
щеки - видимо, не привыкла к новой прическе, короткие волосы мешали ей, -
потом спросила с легкой насмешкой:
- Лучше скажите, как вы там сдали свои горные машины? Всякие свои
штреки, копры? Наверно, было бормотание, а не ответ?
- Крупно плавал, но потом прибило к берегу. Сдал. Не будем касаться
грустных воспоминаний.
- Теперь, конечно, на практику?
- Ох, придется, Ася.
- А я так похудела за экзамены, даже тапочки сваливаются. Чертовски
трудный был первый курс. В медицинском вообще трудно учиться. Впрочем, это
не жалобы, а факт. Я довольна.
И Ася набрала в рот воды из стакана, надув щеки, брызнула на белье,
спросила, словно вспомнив сейчас:
- Вы, кажется, хотели удирать из института?
- Была чудовищная попытка, Ася.
- "Попытка"! Вы просто патологический тип, - сказала Ася с осуждением и
блеснула на Константина глазами. - Сами не знаете, чего хотите! Ну чего вы
хотите вообще?
- Ася, есть вещи, которые долго объяснять. Просто у меня сохранились
животные признаки. Иногда сам себя не понимаю. Потом - я ведь чуточку
старше вас.
- Не козыряйте старостью. Как можно не понимать себя? Просто не Костя,
а Гамлет, принц датский!
- Ася!
- Тише, не кричите, как в гараже, папа спит! Будете кричать тут, я вас
прогоню немедленно.
Он увидел на спинке стула пижаму Николая Григорьевича и понял - его нет
дома, она обманывала.
- Ася, я шепотом...
- Ну?
- Ася...
- Я знаю, что я Ася. Уже девятнадцать лет знаю. Ну что вы, честное
слово! - Она настороженно посмотрела на него.
- Ася... Я... буду брызгать вам... водой. Клянусь, сумею, вы будете
довольны. Вот через неделю уеду на практику, и такого усердного дурака не
найдете, который будет вам брызгать водой. Я сделаю это талантливо.
Константин с дурашливой и умоляющей гримасой потянулся к стакану, но
тотчас Ася, проворно повернувшись
