к тебе из
медсанбата, а потом перешла в роту санинструктором.
- Наоборот, - ответил Алексей, взглядывая на красный зрачок светофора.
- Я бегал, а не она. Зоя погибла в сорок третьем. На Курской дуге. Во
взводе Рягузова.
- Какого Рягузова? Разве она погибла? Неужели?.. Не может быть!
- Ты это должен помнить. Она погибла у нас на батарее. Под Попырями.
Когда в стык прорвались немецкие танки и отсекли нашу роту... Седьмого
июля сорок третьего.
- Ах, шут возьми, склероз, склероз начинается! - сказал Олег
Геннадьевич и согнутым пальцем постучал себе в лоб. - Сколько лет, Алеша,
прошло! Как будто и войны не было. Не верится...
- Не так уж много. Не так уж...
- Ох много, Алеша!
- Не предмет для спора. Просто мы по уши погрязли в повседневных
мелочах быта. К сожалению, забываем все. Прости, Олег, ты не ответил: Таня
стала твоей женой?
- Нет, знаешь... Встретились после войны. Я был в какой-то драной
шинели. Она вроде меня не узнала. "Здравствуйте, до свидания". А потом,
когда в "Вечерке" было объявление о моей защите кандидатской, она все-таки
прислала поздравительную телеграмму. У меня жена инженер-химик. Доктор
наук. Я, видишь ли, женился поздно...
- Как ее звать?
- Галина. Галина Васильевна.
- Ты хорошо живешь, Олег?
- Живу, в общем, ни на что не жалуюсь. Что ж, пожалуй, все хорошо. Но
если бы... Если б еще послезавтра сдать вот это вождение - гора с плеч.
Глупо, но факт!
- Не дергай скорости, - сказал Алексей. - Плавно выжимай педаль
сцепления. Пошли. Зеленый свет.
Машина тронулась рывками в сразу неистово помчавшемся железном стаде
машин, и Алексей отвернулся к окну, как будто не хотел и не мог видеть
суматошных движений рук Олега Геннадьевича, с металлическим рокотом
переводящего скорости, и его белой полоски зубов, прикусивших верхнюю
губу.
- Старею, вероятно, Алеша... Живешь как заведенный, в сумасшедшем
ритме. К вечеру устаю чертовски. А голова будто кибернетическая машина:
даны параметры - и все в одном направлении! - с горячностью заговорил Олег
Геннадьевич. - Будь это не ты, никогда не сел бы вот так за руль!
По-моему, у меня никаких шоферских данных!.. Если бы такая реакция была на
войне - ухлопало бы в первой атаке...
- Прекрати ныть, Олег, - сказал Алексей. - Если уже сел, то прошу -
спокойствие. Это для тебя сейчас главное. Ясно?
Никита смотрел на затылок Олега Геннадьевича и почему-то сейчас,
стараясь подавить в себе странную к нему неприязнь, откинулся на заднем
сиденье, и тотчас Алексей внимательно посмотрел, спросил с сочувствием:
- Ты что, брат? Надоело?
- Да, одурел от жары, - проговорил Никита. - Мы скоро приедем?
- Два квартала осталось, - ответил Олег Геннадьевич. - Как в бане. Хоть
бы дождь, правда?
- Я не люблю дождь, - сказал с необъяснимой резкостью Никита. - Пусть
уж лучше жара.
- Да как сказать, в общем, конечно, - мягко согласился Олег
Геннадьевич. - В ваши годы мы думали так же. Помнишь, Алеша, как мы
ненавидели на фронте дождь и снег? Слава богу, что ваши ощущения не
связаны с войной.
- Слава богу, - ответил Никита.
